ВЛАДИМИР ЯНКЕ. ЛОГО-СТИХО-МУЗЫКО-ИЗО-КВЕСТ «БОЖЕСТВЕННАЯ СИМФОНИЯ» в 13-И АПОСТОЛАХ. PDF - скачать
ЧЕЛОВЕК, В КОТОРОМ ЖИВЕТ МУЗЫКА
И прозвучало тогда –
Как же живет человек, в котором живет Музыка?
И звучит она – и день, и ночь.
И день, и ночь.
И если рядом с ним живет его подруга,
То как же она живет с человеком, в котором живет Музыка?
И звучит она – и день, и ночь.
И день, и ночь.
У него великая душа, но в ней, выселив всех, поселилась душевная Музыка.
У него большое сердце, но в него, выселив всех, стучит великая Музыка.
И что же с его головой, если в ней, выселив всё, живет умная, холодная
Музыка?
Он бессердечный человек?
Он человек без души?
Кто он, если в нем живет Музыка, и забирает его всего?
Без остатка.
И какой же он человек, если он не дружен с головой, сердцем, и душою?
Какой же он человек, если всё это не его?
Если все это в звуках:
Мягких и звонких,
Высоких и низких.
И все они – дзень-дзень, дзинь-дзинь.
Как же живет человек, в котором живет Музыка?
И звучит она – и день, и ночь.
И день, и ночь.
И если рядом с ним живет его подруга,
То как же она живет с человеком, в котором живет Музыка?
И звучит она – и день, и ночь.
И день, и ночь.
У него великая душа, но в ней, выселив всех, поселилась душевная Музыка.
У него большое сердце, но в него, выселив всех, стучит великая Музыка.
И что же с его головой, если в ней, выселив всё, живет умная, холодная
Музыка?
Он бессердечный человек?
Он человек без души?
Кто он, если в нем живет Музыка, и забирает его всего?
Без остатка.
И какой же он человек, если он не дружен с головой, сердцем, и душою?
Какой же он человек, если всё это не его?
Если все это в звуках:
Мягких и звонких,
Высоких и низких.
И все они – дзень-дзень, дзинь-дзинь.
И так – ночь.
И так – день.
И так – год.
И так – два.
И так – всегда.
И так – день.
И так – год.
И так – два.
И так – всегда.
Ну как же можно жить с таким человеком, в котором все время, постоянно
– дзень-дзень, дзинь-дзинь, дзень-дзень, дзинь-дзинь –
И все время то складываются мелодии, то рассыпаются.
То складываются, то рассыпаются.
А человек все время пишет.
И время от времени как-то странно мычит, и неожиданно взмахивает руками.
Пишет и мычит.
И взмахивает руками.
Пишет, пишет, пишет.
А потом он выходит на сцену. И ему аплодируют.
А критики сочиняют небылицы, а то и мерзости про его музыку.
Про ту музыку, которую он смог услышать и записать.
– дзень-дзень, дзинь-дзинь, дзень-дзень, дзинь-дзинь –
И все время то складываются мелодии, то рассыпаются.
То складываются, то рассыпаются.
А человек все время пишет.
И время от времени как-то странно мычит, и неожиданно взмахивает руками.
Пишет и мычит.
И взмахивает руками.
Пишет, пишет, пишет.
А потом он выходит на сцену. И ему аплодируют.
А критики сочиняют небылицы, а то и мерзости про его музыку.
Про ту музыку, которую он смог услышать и записать.
И человек от этого тоскует.
Но недолго, потому что в нем живет Музыка.
И она рвется наружу.
Ей тесно в нем. И от этого ему горько.
Человек никому и никогда об этом не говорил, но ему не хочется отдавать в мир Музыку.
Он хочет, чтобы только в нем перезванивало – дзень-дзень, дзинь-дзинь.
И рождались мелодии, и рассыпались мелодии.
Но Музыке наплевать на то, что ему хочется, или не хочется.
Ей тесно в человеке.
Ей уже тесно в человечестве.
Ей хочется уже там, в Необъятности, рассыпаться на вселенские – дзень-дзень, дзинь-дзинь.
И она рвется наружу.
Ей тесно в нем. И от этого ему горько.
Человек никому и никогда об этом не говорил, но ему не хочется отдавать в мир Музыку.
Он хочет, чтобы только в нем перезванивало – дзень-дзень, дзинь-дзинь.
И рождались мелодии, и рассыпались мелодии.
Но Музыке наплевать на то, что ему хочется, или не хочется.
Ей тесно в человеке.
Ей уже тесно в человечестве.
Ей хочется уже там, в Необъятности, рассыпаться на вселенские – дзень-дзень, дзинь-дзинь.
Но …….
Только в человеке может жить Музыка.
Только в человеке.
И только человек может вспомнить рождающиеся-рассыпающиеся мелодии.
И записать их,
И приодеть их,
И выпустить их в мир.
Во Вселенную.
Так уж получилось.
Только в человеке может жить Музыка.
Только в человеке.
И только человек может вспомнить рождающиеся-рассыпающиеся мелодии.
И записать их,
И приодеть их,
И выпустить их в мир.
Во Вселенную.
Так уж получилось.
Когда-то давным-давно, когда еще человек и говорить-то толком не умел, он, неожиданно для себя, промычал Нечто, и что-то совершилось: тихо стало в пещере. И отныне каждый вечер у костра он мычал для племени: то воинственно и бурно, то нежно и протяжно. И не было ему отбоя от подруг.
А потом это Нечто, неожиданно для него, стало Музыкой, только он еще об этом не догадывался.
Он догадался об этом тогда, когда Музыка стала в нем жить, вытеснив всё. А подруги разбежались.
Так все и началось.
А потом это Нечто, неожиданно для него, стало Музыкой, только он еще об этом не догадывался.
Он догадался об этом тогда, когда Музыка стала в нем жить, вытеснив всё. А подруги разбежались.
Так все и началось.
С тех пор и живет Музыка в человеке.
Не дружит Музыка с человеком.
Не считается с ним.
И днем, и ночью – дзень-дзень, дзинь-дзинь.
И сводит Музыка человека с ума.
И забирает его всего.
И живет она в нем так, как ей хочется.
А он мучается.
Ловит рассыпающиеся мелодии.
Не дружит Музыка с человеком.
Не считается с ним.
И днем, и ночью – дзень-дзень, дзинь-дзинь.
И сводит Музыка человека с ума.
И забирает его всего.
И живет она в нем так, как ей хочется.
А он мучается.
Ловит рассыпающиеся мелодии.
назад
