ВЛАДИМИР ЯНКЕ. ЛОГО-СТИХО-МУЗЫКО-ИЗО-КВЕСТ «БОЖЕСТВЕННАЯ СИМФОНИЯ» в 13-И АПОСТОЛАХ.
МИХАИЛ ВРУБЕЛЬ. СИРЕНЬ.
- «Да... Все кругом только и делают, что кричат о моем таланте, а настоящей, гениальной работы, этакого венца, нет».
Михаил Врубель.
- В последние годы жизни к душевной болезни добавилась еще одна драма. Врубель уже не мог рисовать – у художника резко прогрессировала слепота. Последнее полотно – портрет Брюсова – Врубель рисовал почти на ощупь, стараясь разглядеть тающие перед глазами черты поэта. Завершить эту картину так и не удалось – в 1906 году (за четыре года до смерти) художник полностью ослеп.
- Константин Коровин так отзывался о манере письма своего лучшего друга: «Когда он писал на холсте или на бумаге, мне казалось, что это какой-то жонглер показывает фокусы... Отмерив размер, держа карандаш или перо, или кисть как-то в руке боком, в разных местах бумаги наносил твердо черты, постоянно соединяя в разных местах, потом вырисовывалась вся картина. Меня и Серова поражало это...».
- «Вот уже с месяц я пишу Демона, то есть не то чтобы монументального Демона, которого я напишу еще со временем, а «демоническое» – полуобнаженная, крылатая, молодая уныло-задумчивая фигура сидит, обняв колена, на фоне заката и смотрит на цветущую поляну, с которой ей протягиваются ветви, гнущиеся под цветами».
Михаил Врубель.
- Вот отворилась дверь, и вошел Врубель. Вошел неверной, тяжелой походкой, как бы волоча ноги. Правду сказать, я ужаснулся, увидя Врубеля. Это был хилый, больной человек, в грязной измятой рубашке. У него было красноватое лицо; глаза – как у хищной птицы; торчащие волосы вместо бороды. Первое впечатление: сумасшедший! <…> В жизни во всех движениях Врубеля было заметно явное расстройство. Но едва рука Врубеля брала уголь или карандаш, она приобретала необыкновенную уверенность и твердость. Линии, проводимые им, были безошибочны. Творческая сила пережила в нем всё. Человек умирал, разрушался, мастер – продолжал жить.
Николай Рябушинский – русский купец, меценат. 1905.
- «Врубель имел обыкновение писать глаза самыми последними, после того как остальное уже написано и отделано. Многие мемуаристы вспоминали об этой своеобразной манере Врубеля - оставлять отделку глаз напоследок. Например, Н.Мурашко рассказывал, как Врубель в Венеции работал над заказанным ему иконостасом: "Его Христос, будучи вполне натушеван, так сказать, вылеплен силою разнообразных и тонких полутонов, был без зрачков. Глаз был обработан как у мраморной статуи... Богоматерь точно так же смотрела слепой. Некоторые незаконченные портретные рисунки (портрет Серова, например) так и остались со слепым глазным яблоком без зрачка. На вопросы Врубель обычно отвечал, что навести зрачок нетрудно, а откладывает он его потому, что зрачок мешает ему сосредоточиться на форме глаза и как следует ее вылепить.
Михаил Врубель.
- В последние годы жизни к душевной болезни добавилась еще одна драма. Врубель уже не мог рисовать – у художника резко прогрессировала слепота. Последнее полотно – портрет Брюсова – Врубель рисовал почти на ощупь, стараясь разглядеть тающие перед глазами черты поэта. Завершить эту картину так и не удалось – в 1906 году (за четыре года до смерти) художник полностью ослеп.
- Константин Коровин так отзывался о манере письма своего лучшего друга: «Когда он писал на холсте или на бумаге, мне казалось, что это какой-то жонглер показывает фокусы... Отмерив размер, держа карандаш или перо, или кисть как-то в руке боком, в разных местах бумаги наносил твердо черты, постоянно соединяя в разных местах, потом вырисовывалась вся картина. Меня и Серова поражало это...».
- «Вот уже с месяц я пишу Демона, то есть не то чтобы монументального Демона, которого я напишу еще со временем, а «демоническое» – полуобнаженная, крылатая, молодая уныло-задумчивая фигура сидит, обняв колена, на фоне заката и смотрит на цветущую поляну, с которой ей протягиваются ветви, гнущиеся под цветами».
Михаил Врубель.
- Вот отворилась дверь, и вошел Врубель. Вошел неверной, тяжелой походкой, как бы волоча ноги. Правду сказать, я ужаснулся, увидя Врубеля. Это был хилый, больной человек, в грязной измятой рубашке. У него было красноватое лицо; глаза – как у хищной птицы; торчащие волосы вместо бороды. Первое впечатление: сумасшедший! <…> В жизни во всех движениях Врубеля было заметно явное расстройство. Но едва рука Врубеля брала уголь или карандаш, она приобретала необыкновенную уверенность и твердость. Линии, проводимые им, были безошибочны. Творческая сила пережила в нем всё. Человек умирал, разрушался, мастер – продолжал жить.
Николай Рябушинский – русский купец, меценат. 1905.
- «Врубель имел обыкновение писать глаза самыми последними, после того как остальное уже написано и отделано. Многие мемуаристы вспоминали об этой своеобразной манере Врубеля - оставлять отделку глаз напоследок. Например, Н.Мурашко рассказывал, как Врубель в Венеции работал над заказанным ему иконостасом: "Его Христос, будучи вполне натушеван, так сказать, вылеплен силою разнообразных и тонких полутонов, был без зрачков. Глаз был обработан как у мраморной статуи... Богоматерь точно так же смотрела слепой. Некоторые незаконченные портретные рисунки (портрет Серова, например) так и остались со слепым глазным яблоком без зрачка. На вопросы Врубель обычно отвечал, что навести зрачок нетрудно, а откладывает он его потому, что зрачок мешает ему сосредоточиться на форме глаза и как следует ее вылепить.
Объяснение простое, но за ним кроется что-то сверх того, что художник, может быть, не находил нужным договаривать. Взгляд животворит лицо, он – зеркало души… Взоры его персонажей, напряженные, гипнотические, должны вспыхнуть после того, как тело уже готово для жизни,– не раньше. Иначе пристально глядящие глаза действительно мешали бы художнику спокойно работать над формами лица и тела - человек "ожил" бы прежде времени. Врубель оставлял напоследок такую деталь, как глядящий зрачок, не потому, что не придавал ей большого значения, а как раз потому, что она была слишком важной. Поставлена одна завершающая точка - и мертвое тело одухотворено».
Н. Дмитириева – искусствовед.
Георгий Комаров.
«Царевна-Лебедь» Михаила Врубеля.
2002
Н. Дмитириева – искусствовед.
Георгий Комаров.
«Царевна-Лебедь» Михаила Врубеля.
Она – смотрение
(того мира в этот),
взгляда дление,
звучание
убегающего в даль времени.
Она – на границе,
Царицей-Птицей,
царственной Женственностью
оглянувшись.
Огромными, прекрасными глазами –
в будущее ...
... Или – на прошлое,
на нас, в нём остающихся?
Во взгляде поэтому столько любви и печали?
... Или зов это? – Туда, за горизонт,
куда неостановимо Река-Вечность?
2002
